"Драгоценные воспоминания" 4 глава

[Narufox]

Название: «Драгоценные воспоминания»
Автор: Лисенок
Бета: makoto77
Пейринг: Саске/Наруто (основной) Саске/Ино, Наруто/Сакура, Наруто/Хината, Сай/Ино, Сона/Новаки.
Рейтинг: R
Размер: макси
Размещение: С моего личного разрешения.
Жанр: ангст, яой, драма, романтика…
Дисклеймер: Все герои принадлежат Кишимото.
Предупреждение: Неканоны(совсем чуть-чуть). В связи с яоем отхождение от характеров.
Саммари: История (надеюсь красивая) о жизни двух влюбленных, о том, что пришлось им пережить.


Глава 4.
«О том, кто всё начал…»

Пока я сидел там, на станции, в полной темноте, где тишину прерывали лишь звуки дождя, ко мне не раз приходила мысль о том, чтобы вовсе исчезнуть из этой жизни. Наверное, тогда я понял и осознал, в какие именно моменты люди решают пойти на такой тяжелый шаг, как самоубийство. С одной стороны – это проявление слабости, ведь тем самым вы признаете, что проиграли судьбе, но с другой... Для того, чтобы расстаться с жизнью, нужна недюжинная смелость и решимость. Но я не мог… Не мог просто так предать отца, ведь он так любил меня все эти годы. Поэтому я отмел мысли о самоубийстве прочь и, уткнувшись носом в коленки, тяжело вздохнул. Как же тяжко терять что-то настолько дорогое. Тогда сердце обливается кровью, а разум отказывается работать.
В ту ночь я утратил ощущение времени, и даже ледяные капли дождя, бьющие по телу, не приводили меня в сознание. Когда вокруг темно и холодно, то чувство одиночества достигает своего пика, и душе становится невыносимо больно… «Совсем один... А если Саске не придет, что тогда? - это первые здравые мысли, что начали посещать мою голову. – Может, уйти? Нет, не могу… Знаю же, что не смогу жить без него… Пусть просто как друг, но я хочу быть рядом с ним… Хотя бы так…»
- Идиот!!! Придурок!!! – услышал я над собой разгневанный и в то же время до боли знакомый голос.
- Саске? – я приподнял голову, и по моему телу невольно пробежал холодок. Никогда не видел его таким. Рука в замахе, он явно собирался меня ударить, но в какой-то момент передумал. Смоляные волосы стали мокрыми и прилипли к бледной коже лица. В обычно непроницаемых черных глазах читалось раздражение, злоба и волнение… Наверное, в тот момент я меньше всего хотел видеть Учиху, слышать его голос, ведь так тяжело осознавать, что он уже не мой и никогда им не будет, но с другой стороны, так приятно знать, что он волновался, хоть чуть-чуть, самую малость, но волновался… Стена из дождя, что выросла между нами, и те капли, что стекали по его щекам, мешали мне понять, плачет Саске, или это мне только кажется. Он грубо схватил меня за руку и потащил в сторону дороги.
- Как ты мог так поступить?! НАРУТО!!! Я к кому обращаюсь?! – голос брюнета срывался, ведь он изо всех сил старался перекричать тот шум, что создавала стихия.
- Прости… - прошептал я, устремив свой взгляд на его руку, что сейчас крепко сжимала моё запястье. «Ледяная…» - пронеслось в моей голове. Мне так хотелось тогда обнять его, даря ему свое тепло и любовь, но нельзя… Несмотря на то, что говорил я тихо, Саске всё услышал.
- «Прости»?! Это всё, что ты хочешь сказать?! УЗУМАКИ, ТЫ - ПРИДУРОК!!! Я… я тебя НЕНАВИЖУ!!! Как ты мог?! Я весь перенервничал, пока искал тебя!!! Черт… Такое ощущение, что вместо мозгов у тебя желе!!! – к тому времени мы подошли к такси, и Саске одним махом закинул меня на заднее сиденье, и, показательно хлопнув дверью, сам уселся вперед. Тут же почувствовался неприятный запах, и из-за переднего сидения поднялась тонкая струя сигаретного дыма.
- Туда, откуда привезли, пожалуйста, – сказал Саске шоферу всё ещё дрожащим от гнева голосом и, кинув в мою сторону злой взгляд, продолжил своё неприметное занятие. Я свернулся в клубок, виновато опустив взгляд в пол, и, шмыгнув носом, начал постепенно выжимать воду из черной футболки. Дождь барабанил по стеклам автомобиля, будто заполняя ту пустоту, что образовалась между нами. Я лишь изредка осмеливался поднять голову и посмотреть в сторону Саске.
Сейчас вина за содеянное огромным колючим комом застряла в горле. Ведь я действительно ушел, не предупредив, куда и зачем, а потом и вовсе не отвечал на мобильный, заставив Саске так переживать.
К тому же еще и напился, благо Учиха не заметил, ведь все признаки этого давно смылись холодным потоком воды, что, не прекращая, лил с неба. Ради меня он нанял такси, ради меня он вышел глубокой ночью из дома, ради меня он промок под дождем… Приятно и в то же время больно понимать все это. Так хочется извиниться, но он вновь накричит, ведь я даже слишком хорошо знал Саске. «Дам время, чтобы остыл, а потом принесу свои искренние извинения…» - решил я для себя.
Всю дорогу до дома мы ехали молча, и лишь едкий, неприятный запах сигарет выдавал сейчас присутствие Саске. Машина остановилась у самого входа, и Учиха, сунув водителю деньги, резко вышел и, схватив меня за руку, чуть ли не пинками погнал в свой дом. Конечно, я и сам мог идти, но брюнет, кажется, наотрез отказывался это понимать, и поэтому, с силой зашвырнув меня в ванную, бросил резкое:
– Прими горячий душ, может, хоть это поможет тебе не простудиться.
Я смотрел на него непонимающе, ведь он впервые так ярко показывал свои эмоции. Впервые за десять лет нашего с ним знакомства его голос срывался. Саске заметил мой взгляд, на его лице появилась усмешка.
- Мне что, тебя, как маленького, помыть, или ты все же соизволишь вспомнить, как пользоваться ванной?
Я вздрогнул и, не сказав ни слова, забежал в душ, забыв даже снять одежду. Главное, чтобы он никогда-никогда не увидел, как я краснею… Для него это лишь шутка, но для меня несбыточная мечта. Когда Саске вышел, я наскоро принял горячий душ. Кипяток нещадно обжигал кожу, принося неповторимое удовольствие, ведь когда большая часть мрачных мыслей ушла на второй план, мне стало по-настоящему зябко. Выйдя из душа, я, не церемонясь, нацепил на себя халат Итачи и, протирая влажные волосы махровым полотенцем, прошел в гостиную. Конечно, халат висел на мне, ведь Итачи был значительно выше ростом и чуть шире в плечах, но выбирать не приходилось.
Зайдя в комнату, я заметил уже помывшегося во второй душевой, что находилась на верхнем этаже, Саске. Он сидел на подоконнике и курил. Учиха встал, и, затушив сигарету о кирпичную стену, прошествовал к дивану. Кажется, в тот момент моё тело будто приковалось к земле. Так и хотелось подбежать к своему другу и, тряся его за плечи, кричать: «Ты это специально!!! Ты издеваешься надо мной?! Я такого не заслужил!!!» Но в глубине души я понимал, что Саске ни в чем не виноват. Я сел на диван, искренне пытаясь отвести взгляд от оголенного торса друга, по которому еще кое-где стекали прозрачные капли. Дышать становилось тяжело, но я сдерживался, впрочем, как и всегда. «Давно пора смириться с тем, что он никогда не будет моим, – говорил я сам себе, - но как же тяжело находиться рядом, когда он так близко, когда мне нужно лишь протянуть руку, и я коснусь его бархатной кожи, проведу пальчиками по рельефу мышц, но нельзя…» Я всегда любил рисковать, это было неотъемлемой чертой моего характера, но только не тогда, только не с Саске… Несмотря на то, что я был молод, я понимал, что он для меня единственный, именно поэтому не хотел, чтобы он возненавидел меня. Когда я понял, что люблю, то решил, что никогда не сделаю того, что бы могло не понравиться Учихе-младшему, что буду осторожен и внимателен хотя бы для того, чтобы он позволял мне быть рядом с ним. Наверное, я сам вгонял себя в пустоту, каждодневно вбивая себе в голову, что я для него лишь друг, возможно, именно поэтому моё виденье жизни и наши отношения так и не двигались с мертвой точки. «А что должен делать влюбленный человек? – задавал я себе вопрос по ночам, когда сон наотрез отказывался приходить. - Не мешать возлюбленному жить… Быть рядом, но в то же время оставаться лишь тенью…» Вот и сейчас, когда его тело так соблазнительно сияет в свете небольшой настольной лампы, я могу лишь смотреть, и то исподлобья, чтобы он не заметил моего пристального, изучающего взгляда. Не узнал того, что так бережно скрывает моё сердце.
- Слушай, – решил нарушить тишину Саске, – я не буду спрашивать, где ты был, и чем ты занимался, ведь это твоя жизнь, и я не имею никакого права влезать в нее, но все же я хочу попросить тебя кое о чем.
Я кивнул в знак согласия, заметив это, Саске нахмурил брови и заговорил как можно серьёзнее.
- Прошу, не делай так больше… Ты хоть представляешь, сколько разных вещей пришло мне в голову, когда, вернувшись домой, я тебя не обнаружил… Наруто, я…
- Это ты меня извини, – я встал и поклонился, как это принято в нашей стране, – я поступил неразумно, и такого больше никогда не повторится... – как тут я почувствовал прикосновение таких теплых рук своего друга. Он начал в своей извечной манере трепать мои светлые волосы. Я посмотрел на него и в который раз отметил, как же ему шла улыбка. Хоть уголки моих губ и поднялись в ответ, сердце съеживалось от боли. «Не надо быть таким ласковым и добрым… Не надо…» Мне было бы куда легче, если бы Саске ненавидел или же презирал меня, а сейчас, когда он так нежен, мне еще больней…
Отпустив мою многострадальную голову, Саске уселся на диван и, взяв со стола пачку сигарет, вновь закурил. «И какой раз за этот день?» - подумал я. Какое-то время я просто стоял, не шевелясь, но потом все же не выдержал и спросил:
– А это правда, что ты… ну… это… с Карин встречаешься?!
В тот момент Учиха окинул меня взглядом, будто оценивая мое психическое состояние и, выдохнув серый дым, как можно более спокойно прошептал:
- Это кто тебе такое сказал?
- Киба, – недолго думая, выпалил я.
Брюнет тяжело вздохнул.
- И с каких это пор Киба стал последней сплетницей в нашей школе?! Я бы на эту истеричку в жизни внимания не обратил… - на то, что тогда слова Саске звучали даже слишком самолюбиво и гордо, я не обратил никакого внимания. Как будто тяжелый железобетонный груз упал с сердца, и жизнь постепенно переставала казаться такой потерянной. С одной стороны, этот эгоизм, что плескался в Учихе от пяток до макушки, порой раздражал, но именно он не позволял никому подходить слишком близко к нему, и это радовало. Еще какое-то время, пусть совсем немного, но он будет принадлежать лишь мне, а чего я еще мог желать тогда? Все то, что я пережил этой ночью, вся та боль, что буквально полчаса назад горькой смесью разливалась по венам, казалась настолько нелепой и смешной, что стало как-то даже обидно. Я действительно глупый, так убивался из-за сплетни, которую не удосужился хотя бы проверить, но даже мысль о том, что у Саске может быть любимый человек, заставляет меня судорожно вздрагивать. Но главное, что сейчас он рядом, и от этого становится тепло на сердце.
- А можно тогда еще один вопрос? – искренне улыбаясь, говорю я.
- Валяй…
- Почему ты куришь? - это очень долго мучило меня, и вариантов моя бурная фантазия подкидывала множество, и вот, наконец, я осмелился спросить.
- Я думаю, что обычный вариант ответа, типа «мне просто стало интересно, как это – курить», с тобой не прокатит, – усмехнулся брюнет, вдавливая сигарету в пепельницу на тумбочке. Я кивнул и внимательно посмотрел на друга. Вновь вернув лицу беспристрастное выражение, он шагнул ко мне и резко прижал к стене. Я могу только представить, сколько удивления и непонимания было тогда в моем взгляде. «Близко, слишком близко…» - вертелось в голове. Дыхание тут же сбилось, и на висках выступили мелкие капельки пота. Тогда я впал в настоящий ступор, судорожно осматривая четкую линию губ друга, его красивую шею, оголенный торс. Нет, я точно помешался на нем, но ведь любовь – это и есть своеобразное помешательство. Когда ты понимаешь, что любишь? Наверное, тогда, когда замечаешь, что постоянно думаешь об одном человеке, сравниваешь его с другими, невольно звереешь, видя рядом с ним людей, а когда он вот так близко, то устоять слишком тяжело. Желание прикоснуться становится невыносимым.
- П-почему ты… - дрожащим голосом шепчу я. Мельком смотрю в его глаза, и этот взгляд точно такой же, как при нашей первой встрече: властный и в то же время чуть неуверенный. На щеках выступает легкий румянец, а ноги начинают дрожать, отказываясь слушаться.
- Ты же хочешь узнать правду? – шепчет Саске мне в самые губы, а потом, проведя по ним языком, осторожно и нежно касается их.